Уходя – оглянись - Страница 17

И речь не только о друзьях. Насколько я поняла, на свадьбу приглашен весь «бомонд». Гламурный журнал Glitz приобрел эксклюзивные права на фоторепортаж. Вовсе не хочется быть означенной как «грустная и одинокая сестра Саффрон Тейлор».

Джордж, надо отдать ему должное, заявил, что по-любому придет на банкет в честь моей сестры. Он прав. Что плохого в том, чтобы доставить радость старушке? Я думала о его ершистом характере. Чем бы он там ни насолил своей семье, будет нелегко снова взглянуть им в лицо.

Нет, заискивать ради этого он не станет, но при некоторой поддержке смог бы выдержать испытание. Я и сама дергалась, стоило представить, что придется увидеться с отцом, пусть на свадьбе, в толпе гостей. Напряжение может и рассосаться. Родители и брат Джорджа на юбилее бабушки тоже неизбежность. Я подозревала, что Джорджу будет там неуютно и одиноко без моей подстраховки.

Не знаю почему, но именно последнее соображение убедило меня.

Мне не терпелось сообщить ему о своем решении. Я позвонила, он сказал, что сейчас в конюшнях, и, когда рабочие ушли на обеденный перерыв, я поехала туда. Пристроив Одри с наружной стороны ворот, прошла под арку симпатичного конюшенного двора. Породистая голова Джаспера высунулась из-за дверцы стойла. Он таращил на меня глаза, пока я обходила его стороной, памятуя свой сон.

Джордж в сарае вычесывал гнедую кобылу. Лошадь удивленно уставилась на меня. Джордж распрямился и обернулся ко мне с улыбкой.

— Ну-ка подойди, поздоровайся с Мейбл.

— Эй, Мейбл, привет.

— Ты что, боишься лошадей, Фриз?

— Нет, ни капельки. Огромные, правда? Мне нравится любоваться ими издали.

— Ты веришь ей? — спросил Джордж у лошади, которая тихонько заржала ему в ухо. — Фриз боится таких огромных дурашек, как ты.

Ясное дело, Аннабель немедленно подскочила бы к милой лошадке.

— Я не боюсь. — Я вздернула подбородок.

— Тогда подойди.

Я нерешительно топталась на месте, он почесывал Мейбл за ухом, лошадь признательно тыкалась мордой в его шею и пофыркивала.

— Мейбл раньше тоже нервничала. Когда я впервые увидел ее, она была в паршивом состоянии. С ней дурно обращались, она могла лягнуть, но теперь научилась доверять людям. Если смогла она, сможешь и ты.

Не позволю какой-то лошади уделать меня, особенно той, которая заигрывала с ним.

Бодрым маршем я пересекла разделявшее нас пространство, взмахнула рукой, коснулась носа кобылы и быстро отдернула ладонь, спрятав ее под мышку.

Мейбл озадачилась.

— Да, Мейбл, согласен, это неласковый прием. Иди-ка сюда, — позвал он меня.

— Правда, я… — Задохнувшись, я прервала себя на полуслове.

Джордж привлек меня за талию и втиснул между собой и огромными желтыми зубами Мейбл.

Выбора не оставалось. Волнуясь и терзаясь, я всей спиной чувствовала защиту его мощного тела.

— Вот так-то лучше. — Он взял мою руку и медленно повел мою ладонь вдоль носа Мейбл сверху вниз.

Я даже увидела смешные длинные ресницы над ее влажными карими глазами, ворсистая шкурка жесткая, но, как ни странно, гладкая, седые волоски кое-где на переносице и на кончике носа, где раздуваются ноздри.

Над бархатной верхней губой топорщились длинные усы, и когда я ощутила на своей ладони теплое дыхание, что-то сдвинулось у меня в душе.

— Все оказалось не так плохо, правда? — Голос Джорджа напомнил, что я все еще в его объятиях.

Я заставила себя отступить в сторону.

Спине, где он касался ее, было щекотно, и некуда деть руки. Я беспомощно покрутила ими, пока не догадалась обнять себя за плечи.

— Это твоя?

— Мейбл склонна полагать, что я принадлежу ей. Летиция вверила нас друг другу, когда мне было шестнадцать. Лучший подарок в моей жизни. — Его голос потеплел. — Почти шестнадцать лет прошло, теперь она почтенная леди.

— Ты сказал, с ней дурно обращались. — Трудно было поверить в такое, глядя на ее ухоженную шерстку и доверчивые глаза. — Кто же смог так поступать?

— Не знаю, Фриз. К счастью, вовремя спохватились и привели ее к Летиции. Моя бабушка просто колдунья. Прекрасно ладит с лошадьми. Местные так и прозвали ее: Уилтширская Знахарка. Угомонит любую лошадь. Те живодеры и отдали ей Мейбл на воспитание.

Он ласково потрепал жесткую, как проволока, челку Мейбл, его лицо помрачнело при этих воспоминаниях.

— Можно сказать, ее спасли, она была так пуглива, что только через неделю позволила мне подойти и коснуться ее.

— Бедняжка. — Как я ни пыталась, трудно было представить лошадку, доверчиво тыкающуюся носом в Джорджа, нервной и норовистой.

— Когда ее привели, я гостил у Летиции. Уж не помню, по какому случаю. Верно, после очередного нагоняя в школе. Меня тогда регулярно наказывали временным исключением. Помню только, что был страшно зол. И как только увидел Мейбл, сразу проникся. — Он помотал головой за недостатком слов. — Не знаю, может, почувствовал в ней родственную душу. Летиция поняла мое настроение и позволила мне работать с Мейбл все лето. Так и возился с ней часами напролет.

— Тебе, должно быть, пришлось приложить немало терпения.

Честно говоря, картина в моем воображении как-то не складывалась. Я всегда считала, что Джордж мог бы зарядить и наэлектризовать своей энергией даже воздух, трудно вообразить его выдержанным и спокойным шестнадцатилетним юнцом.

— Да, пришлось повозиться, и, завоевав доверие Мейбл, я понял: это лучшее, что мне удалось пока сделать в жизни. В конце лета бабушка сказала, что я могу считать ее своей. В Лондон, конечно, я забрать ее не мог, зато мог кататься всякий раз, когда приезжал. Бабушка до сих пор живет в своем доме, говорит, оттуда ее и вынесут ногами вперед, пару лет назад призналась: лошадей держать ей уже тяжеловато. Она всех продала, кроме Мейбл, конечно. Хорошо, у Роули есть конюшни и я смог забрать ее с собой на север.