Уходя – оглянись - Страница 34

— Привет, Гарри. — Взгляд Джорджа обратился на брата.

У Гарри такие же темно-золотистые волосы, те же черты лица, худощавая фигура, но в целом он совсем другой. Рядом с Джорджем как-то терялся. В глазах не плясали смешинки, и рот, похоже, не привык улыбаться. Когда я смотрела на него, пульс не подскакивал, косточки не таяли от томительного желания.

Мне показалось, что в глазах Гарри поселилась тоска. Джордж мне говорил, что в детстве они с братом были очень дружны. И Гарри, должно быть, невольно припомнил это, наблюдая, как его сыновья тянутся к дяде. На мгновение почудилось, что он сейчас сделает шаг вперед и обнимет брата, однако перехватил взгляд отца и, поколебавшись, просто кивнул в ответ:

— Привет, Джордж.

Повисло неловкое молчание.

— А это кто? — Летиция перевела взгляд. Я, дожидаясь своей очереди, смущенно топталась у подножия лестницы. Джордж явно унаследовал васильковые глаза от бабки. Их синева, возможно, и поблекла с годами, но взор был весьма остр.

— Это Фриз. — Джордж протянул мне руку. Я поднялась, осознавая себя центром всеобщего внимания и чувствуя жар на щеках. Все принарядились в предвкушении торжественного застолья, а я в джинсах и белой футболке, в которой сидела за рулем.

— Ты велела мне отыскать себе разумную девушку, вот я нашел, — говорил Джордж бабушке, пока она рассматривала меня сверху вниз, вынося строгое резюме.

— Гм. Это мне решать, разумна она или нет.

Возможно, Летиции и стукнуло девяносто, тем не менее она вовсе не божий одуванчик, скорее крепкий сухарь старой закалки, сразу услышит фальшивую ноту. Невыносимо было думать, что она вот-вот подловит Джорджа на фальши. А это только лишний раз унизит его в глазах семьи. Если Летиция и сочтет, что между нами нет никакой любви, не моя вина.

— С днем рождения, миссис Чаллонер, — сказала я, высвобождая руку из ладони Джорджа, чтобы поздороваться с ней.

— И какая такая птичка присоседилась к моему внуку?

— Та, которая очень любит его. — Я улыбнулась Джорджу, он улыбнулся в ответ, гипнотизируя меня синим-пресиним застывшим взглядом.

Пожалуй, не очень разумно для начала.

Эндрю Чаллонер фыркнул где-то в тени, но мы не обратили на него внимания.

— Фриз — инженер по гражданскому строительству, — пояснил Джордж бабушке.

— Необычно. — Летиция внимательнее вгляделась в мое лицо. — Ездите верхом, Фриз?

— Боюсь, только на велосипеде.

Глава 9

— Думала, мое неумение ездить верхом на лошади пойдет мне в минус, — прошептала я Джорджу, когда экономка проводила нас в комнату переодеться к ланчу.

Летиция не скоро закончила свой перекрестный допрос, и повар, наверное, проклинал меня, поскольку готовые блюда уже битый час томились на кухне.

— Ты ей понравилась, точно говорю. — Джордж ничком бросился на кровать, ему, похоже, наплевать, что все уже дожидаются нас в столовой.

Я отвернулась, сглотнув, и открыла свой чемоданчик.

— Честность никогда не помешает. Она вранье за версту чует.

Я с преувеличенным тщанием расправляла платье.

— Но я сказала ей, что люблю тебя.

— Значит, так и есть. Быть может, и вправду любишь, — донеслось его придушенное бормотание.

Во рту пересохло, когда я увидела его худощавый и крепкий, до боли знакомый торс. Если б только позабыть об этом ланче и его любезно-ледяной семье, мы провели бы остаток дня на просторном гостеприимном ложе, и закатное солнце ласково светило бы в распахнутые окна.

— Возможно, ты и ошибаешься насчет ее чуткости к притворству. — Я испытывала неловкость за неуемное желание прикоснуться к нему. Такое поведение совсем не в моем характере. Всему свое время и место; например, сейчас — самая пора поваляться в постели после сытного ланча, а не штопать порушенную целостность надутой семейки. — Возможно, я играю лучше, чем ты думаешь.

Нет, меня вела не любовь, быть может, похоть; однако я была достаточно осторожна, эмоции должно держать в узде. Мои отношения с Джорджем строго лимитированы по времени в наилучших традициях плановой политики, и памяти мне на это всегда хватало. Мне скоро уезжать, и есть ли смысл глупить и влюбляться в него? Разумеется, я не такая дура.

Джордж рассеянно пожал плечами, когда я спросила его насчет соблюдения протокола на предстоящем ланче, на всякий случай надела свое любимое летнее платье. Набивной ситец нежной расцветки, фасон немного старомоден, но мне оно всегда нравилось. К нему прилагалась нарядная верхняя юбка из шифона, она развевалась при ходьбе, я чувствовала себя хорошенькой кокеткой.

Конечно, кому-то мое платье покажется не самым восхитительным, но в нем удобно и легко, осталось только встать на каблуки, надеть мамино жемчужное ожерелье, и я готова к выходу.

Джордж неотрывно смотрел на меня, натягивая пиджак. Несмотря на летний зной, мужчины обязаны присутствовать на трапезе в костюмах.

— Потрясающе выглядишь, — заметил он. — Тебе надо чаще носить платья.

— Вряд ли удобно расхаживать в таком виде по стройплощадке, — ворчливо проговорила я, чтобы закамуфлировать свою радость.

— Разве речь о зеваках на стройке? Ты могла бы наряжаться для меня.

Я потрогала жемчужные бусины на шее. Они напоминали о матери. Она, бывало, выполняла все просьбы моего отца. Если бы он попросил ее надеть мешок для мусора, она с радостью набросила бы его. Удивлялась бы потом. А мне ни к чему развлекать Джорджа.

— Ношу то, что нравится.

Главным событием торжества из уважения к годам Летиции стал ланч. Пили шампанское, ели семгу — подали цельную рыбину под голландским соусом с крошечными клубеньками молодого картофеля, посыпанного зеленью петрушки.